Батюшка стоял над очередной могилой и отпевал усопшего протопопа Никона, в миру звавшегося Николаем. Рядом стоял, держа лопату, чёрный как шахтёр турист Иван, попавший в Соловецкий монастырь как раз перед ядерным взрывом. Большинство монахов погибло в тот день, и Иван с Батюшкой Сергием хоронили их уже второй день. У туриста тряслись руки. Он уже не мог смотреть на могилы и трупы.
– Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй! – напевал Сергий.
Бывшему комсомольцу было сложно свыкнуться с мыслью, что он сейчас стоял рядом со священнослужителем. Да и на сам остров, где находился монастырь, его заставила поехать жена Лена.
«Где же ты сейчас, Лена? Не прощу себя, если погибла!» – думал Иван.
Мужчина уже не мог смотреть на уже сто пятнадцатые похороны, потому он развернулся и ушёл. Сергий даже не заметил, как он ускользнул. Иван прошёл пятьсот метров до монолитной каменной стены и нашёл в одном проёме створчатую дверь. Мужчина открыл её и оказался на просторном дворе, изуродованном следами взрыва.
Купол колокольни снесло взрывной волной. Сейчас он обгоревший торчал из старого, ещё с Великой Отечественной, барака, сейчас служившего спальнями. Прямо посреди площади лежали такие же обгоревшие автомобили, привезённые паромом. Восточная стена обрушилась из-за трёх протаранивших её машин. Прямо в крыше собора торчала передняя часть «Запорожца».
Иван слишком хорошо помнил ту невообразимую ночь в катакомбах монастыря…
– За ограждения не заходим! – предупреждал экскурсовод, заводя пятерых туристов внутрь собора.
Монахи пели церковные песни, а игумен качал из стороны в сторону дымящийся маятник. Иван не помнил, как эта штука называется. Их провели вдоль стены и усадили на грубо сколоченные лавки. Иван даже занозу из-за них посадил. Группа туристов сидела и слушала пение минут пятнадцать, показавшиеся мужчине часами, после чего в воздухе что-то взревело.
Земля затряслась, небо за ставнями окрасилась в ярко-жёлтый нестерпимый свет. Ослеплённый, Иван доплёл до какой-то двери и, дёрнув за ручку, покатился по ступеням куда-то вниз. Разбив себе висок, мужчина попытался встать, но земля тряслась слишком сильно. Неожиданно в темноте появился квадрат света, оказавшийся дверным проёмом. В дверь вошёл какой-то силуэт в платье.
Ивану показалось, что это сама Смерть за ним пришла, но ошибся. Силуэт кашлянул и оступился. По лестнице точно так же, как Иван до этого, покатился вниз священнослужитель в рясе. Когда монах перестал катиться, дверь захлопнулась так, что вогнулась внутрь. Иван помог батюшке подняться.
– Спасибо, сын мой! – смог разобрать Иван среди гула и тряски.
Наверху слышались крики и стоны. Было слышно, как что-то трещало. Лязганье металла и буханье тысяч камней фасада усиливались с каждой минутой. Это продолжалось до темноты. Всё стихло только, когда наступил второй час ночи. Всё это время Иван и священник практически в обнимку сидели в непроглядном погребе, трясясь от страха. Всё это время Сергий молился, а Иван слал всех к бесам.
Осмелились встать на ноги только через полчаса после затишья. Иван, шатаясь, поднялся по ступеням и попытался открыть вогнувшуюся вовнутрь дверь. Только и успел он ахнуть, когда она сама отвалилась. Петель не было, будто и не ставили. Все, кто был внутри собора, погибли. И туристы, и священники. Из потолка торчала побитая корма «Запорожца». Когда вышел наружу Сергий, с неба хлынул ливень. Через дыру, где был автомобиль, хлынула струями вода.
Батюшка вслух говорил: «Господи помилуй!» и шёпотом зачитывал «Отче наш». А Иван беспросветно матерился…
Сейчас мужчина лежал на мягкой перине и смотрел в дырявый потолок. Особенно его интересовало отверстие размером с его собственную голову, в котором застряло пушечное ядро с Бог знает каких времён. В конце концов Ивану надоело и это занятие. Потому он отвернулся у тупо уставился в стену.
Он уснул почти сразу. Ему снился кошмар. Он стоял на берегу моря и смотрел за горизонт. Вдруг позади раздался знакомый гул. Иван обернулся и увидел за лесом ярко-жёлтое небо. Со стороны моря послышался голос. Мужчина вспомнил его.
– Ва-а-аня-я! – кричала Лена.
– Я иду! – крикнул он в ответ.
Даже не задумываясь, Иван прыгнул в воду и поплыл, но в последний момент, когда его почти накрыла жёлтая пелена, сон превратился в сплошную темень, а в подсознание пробился мужской низкий голос.
– Иван! – расталкивал мужчину Сергий.
Мужчина чуть не свалился с перины, когда увидел перед собой монаха в рясе.
– Ты сдурел, монах?! Я так тебе по лицу дать мог, ты знаешь?
– Иван. У нас проблемы. Твари адские поселились в подвалах часовни.
– Какие?
– Крысы.
«И из-за этого ты меня разбудил?!» – подумал Иван, но вслух ничего не сказал.
Мужчина встал с кровати и поковылял наружу.
– Ты куда? – заволновался батюшка.
– Лодку делать! – сказал Иван, будто это само собой разумелось – Мы валим отсюда, Серёга!
– Я не могу! – нагнал его монах – Я тут живу всю жизнь. Мне некуда идти, Иван.
Мужчина тяжело вздохнул и с жалостью посмотрел на батюшку. Монах сейчас выглядел растерянным ребёнком. Он не знал взрослой жизни. До сих пор Серий жил по Божеским законам и ел лишь дары приезжих. Ему неоткуда было узнать другой жизни.
– Тогда оставайся здесь.
Фраза звучала как приговор. Монах развернулся и поплёл в собор. Атмосфера вокруг всё больше нагнетала…
Иван нашёл в каком-то хлеве инструменты и топор. Почти сразу он начал рубить деревья, находившиеся во дворе. Всё время он думал о своей Лене и вспоминал их последнюю встречу…
– Лен! Я не хочу туда ехать! – отнекивался Иван, отпихивая билет на паром.
– Ты должен! Хоть раз будь человеком, а! – настойчиво пихала бумажку Лена.
Этот спор длился последние несколько дней. Девушка была из семьи верующих, потому уже Бог знает, сколько раз просила мужа съездить в Соловец и отпустить грехи. Воздать дань Богу. Сам Иван наотрез отказывался, утверждая, что не пристало комсомольцу в монастыри ездить. А Лена напоминала, что бывшему комсомольцу.
– Вот ответь ты мне! – не выдержал Иван – зачем тебе это? Зачем тебе, чтобы я пёрся в этот монастырь?!
Она долго молчала, «пиля» мужа разъярённым взглядом.
– Потому что я не хочу остаться одной! Я всю жизнь жила в одиночестве, и вот появился ты. Если и ты уйдёшь из моей жизни, то я сойду с ума.
– А причём тут монастырь?
– Если мы умрём, мы и после смерти не будем порознь.
Эти слова ударили по естеству Ивана с силой молнии. Он не знал. Что на это ответить. Но знал, как поступить.
Иван выхватил билет на паром и запихнул его в карман.
– Только ради тебя, – нехотя сказал мужчина и обнял свою Лену.
– Я люблю тебя, Вань.
– Я тоже, Лен…
А сейчас Иван заканчивал работу над плотом. Большой деревянный «квадрат» три на три метра был связан порванными рясами с трупов и поясами туристов. Прямо на нём была оторванная от УАЗа крыша, которую Иван почти выкопал из земли. И на всём этом лежали узелки с едой, водой и запасной одеждой, а также вёсла из швабры и кочерги с куском фанеры.
«До берега доплыть сойдёт» – думал Иван, отряхивая руки.
Когда мужчина уже собирался спускать плот на воду, он обернулся и посмотрел на собор, окружённый крепостной стеной. Где-то там молился батюшка Сергий, ничего не знавший о жестокости реального мира. Ему хотелось только посочувствовать…
«Да чтоб ты всрался!» – сплюнул Иван и пошёл в монастырь.
Он не мог бросить Сергия.
Сначала Иван зашёл в здание собора, но его там не оказалось. Вдруг засосало под ложечкой.
«Он говорил о крысах…» – вспомнил он и припустил в сторону часовни, у которой сорвало купол.
Сначала он чуть ли не влетел в здание, потом Иван стал бешено искать Сергия по комнатам, но так никого и не нашёл. Вдруг в голову ударила мысль: «Подвал!». Сначала он нашёл дверь, за которой слышались жалобные крики: «Господи!». Потом Иван чуть ли не выбил эту дверь и залетел в подвал, который на деле оказался подсобкой.
На табурете стоял, размахивая вилами, Сергий и отбивался от непроглядных полчищ крыс, которые могли сожрать их обоих заживо.
– Помоги! – перекрикивал писк монах.
Вдруг какой-то животный страх охватил Ивана. Он не мог сделать шагу. Колени затряслись, а зубы застучали. Вдруг волна зверьков поделилась на две группы, одни из которых напала на Ивана. Мужчина забыл про священника и рванул к выходу. Дверь захлопнулась, а чтобы крысы не прошли, он поставил под неё груду кирпичей.
Только сейчас в мозгу кольнуло осмысление. Иван оставил монаха на съедение крысам, хотя мог его спасти. Мог и обязан был! Но не спас. Не спас, а предал. Подло и бесповоротно.
Крысиная волна скреблась в деревянную дверь, словно грызла её. И через секунду всё окружающее пространство часовни разразилось в предсмертном утробном крике батюшки Сергия. Иван впал в забытье. Он сейчас должен был бежать со всех ног к своему спасительному плоту, но на деле стоял как вкопанный, тупо уставившись в дверь.
Очнулся Иван только тогда, когда что-то очень больно кольнуло в ногу. Это была крыса размером чуть ли не с его голову. Из-под дыры в двери сочились десятки таких же. Иван вернулся в этот мир и первым делом нашёл взглядом лестницу наверх. Мужчина припустил к ней, но за ним уже бежали не меньше сотни писклявых тварей.
Он взбирался по лестнице, осознавая до конца, что наделал. Иван убил человека. И не просто человека – священнослужителя. После такого он точно должен был попасть в ад. И мечты Лены о встрече в загробном мире не оправдаются. Он думал об этом, истекая в слезах и вылезая из открытого люка. Иван оказался на колокольне, снесённой взрывом.
Из люка всё ещё сочились крысы. Мужчина не знал, куда идти и что делать. Постепенно, сантиметр за сантиметром его покрывал густой чёрный покров из десятков крыс. В его жизни больше не было ничего. Даже опоры под ногами. Об этом он догадался лишь в полёте, окутанный с головы до ног крысами и с болью во всех частях тела…
На площади под часовней в луже собственной крови лежал труп человека. В глазах не было и тени эмоций. Он умер никем…
Лишь несколько крыс ползали вокруг него…